ИНГЛЯУ. В одной упряжке.
Добавлено: 14 ноя 2015, 19:10
«Оглядываясь назад…» - так и хочется начать с этого любимого плохими мемуаристами штампа. Так вот, оглядываясь назад, не могу вспомнить период своей жизни, где бы не присутствовали собаки. Это дворовые Мухтары и Шарики, которым в детстве я выносила после обеда остатки хлеба и куриные косточки. Это великолепная охотница западно-сибирская лайка Ведьма. Это первая в России аттестованная собака ПСС черный лабрадор Талгар. И более ста собак живших в разные годы в питомнике Ингляу…
Идея питомника появилась спонтанно. 1992 год. Страну лихорадит. Ваучеры. Талоны на продукты. Челноки в Китай. Отсутствие зарплат. Сергей уволился из армии, у нас на руках двое малышей. Нужно было как-то выживать. Камчатка только-только открылась для иностранных туристов. Сергей, многие годы занимавшийся альпинизмом, теперь активно работал гидом-проводником – водил немцев, австрийцев, французов, американцев по камчатским горам. Но этот заработок был только летним. Что делать зимой? Решили приобрести ездовых собак, чтобы зарабатывать деньги катанием. Но слишком поздно поняли, что для такого туризма нужны не только собаки, но и целая инфраструктура вокруг них, создание которой требовало серьезных вложений. А собаки уже были привезены в Петропавловск-Камчатский из северных поселков, их нужно было ежедневно кормить. Сложившуюся ситуацию стойко приняли, как данность, надеясь в скором времени ее разрешить. И взвалили на себя груз содержания животных, как оказалось, на всю оставшуюся жизнь.
Если быть точной, то общение с ездовыми собаками началось не в 1992 году, а на 20 лет раньше, когда я приехала с родителями из Москвы в северный камчатский поселок Палану. Там у нас появились друзья - знаменитые камчатские художники скульпторы Виктория Крупина и Александр Пироженко, а у них была упряжка аборигенных собак. Именно на этой упряжке проходили мои первые самостоятельные выезды в тундру, зимние походы, появилось умение чувствовать собак, уважать их работу и доверять им. И клички собак этой первой в моей жизни упряжки я помню до сих пор: Кушка, Серый, Кайнын, Мокля, Чук, Гек… Именно на нарте Пирогов (так называли в Палане эту супружескую пару) впервые в жизни проехал и Сергей в 1988 году, а потом мы, приезжая в Палану, брали у Пирогов собак чтобы катать маленькую Дашу.
Александра Пироженко уже давно нет с нами. А вот Виктория Викторовна Крупина (до сих пор для меня «тетя Вика») не только здравствует и много творчески работает, но и до сих пор держит упряжку ездовых, постоянно выезжает на ней за несколько десятков километров от Паланы в тундру, а летом вместе с собаками совершает многодневные путешествия, неся в рюкзаке не только мольберт , но и ружье (да-да, в свои 80 лет Виктория Викторовна искусно владеет охотничьим ружьем), чтобы припугнуть нагловатых медведей.
Талантлива, красива, умна, уникальна. Уверена, что это самая старшая (язык не поворачивается назвать ее старой) женщина-каюр не только в России, но и в мире. Счастливая судьба подарила мне эту дружбу, длиной почти в пол века.
Идея питомника появилась спонтанно. 1992 год. Страну лихорадит. Ваучеры. Талоны на продукты. Челноки в Китай. Отсутствие зарплат. Сергей уволился из армии, у нас на руках двое малышей. Нужно было как-то выживать. Камчатка только-только открылась для иностранных туристов. Сергей, многие годы занимавшийся альпинизмом, теперь активно работал гидом-проводником – водил немцев, австрийцев, французов, американцев по камчатским горам. Но этот заработок был только летним. Что делать зимой? Решили приобрести ездовых собак, чтобы зарабатывать деньги катанием. Но слишком поздно поняли, что для такого туризма нужны не только собаки, но и целая инфраструктура вокруг них, создание которой требовало серьезных вложений. А собаки уже были привезены в Петропавловск-Камчатский из северных поселков, их нужно было ежедневно кормить. Сложившуюся ситуацию стойко приняли, как данность, надеясь в скором времени ее разрешить. И взвалили на себя груз содержания животных, как оказалось, на всю оставшуюся жизнь.
Если быть точной, то общение с ездовыми собаками началось не в 1992 году, а на 20 лет раньше, когда я приехала с родителями из Москвы в северный камчатский поселок Палану. Там у нас появились друзья - знаменитые камчатские художники скульпторы Виктория Крупина и Александр Пироженко, а у них была упряжка аборигенных собак. Именно на этой упряжке проходили мои первые самостоятельные выезды в тундру, зимние походы, появилось умение чувствовать собак, уважать их работу и доверять им. И клички собак этой первой в моей жизни упряжки я помню до сих пор: Кушка, Серый, Кайнын, Мокля, Чук, Гек… Именно на нарте Пирогов (так называли в Палане эту супружескую пару) впервые в жизни проехал и Сергей в 1988 году, а потом мы, приезжая в Палану, брали у Пирогов собак чтобы катать маленькую Дашу.
Александра Пироженко уже давно нет с нами. А вот Виктория Викторовна Крупина (до сих пор для меня «тетя Вика») не только здравствует и много творчески работает, но и до сих пор держит упряжку ездовых, постоянно выезжает на ней за несколько десятков километров от Паланы в тундру, а летом вместе с собаками совершает многодневные путешествия, неся в рюкзаке не только мольберт , но и ружье (да-да, в свои 80 лет Виктория Викторовна искусно владеет охотничьим ружьем), чтобы припугнуть нагловатых медведей.
Талантлива, красива, умна, уникальна. Уверена, что это самая старшая (язык не поворачивается назвать ее старой) женщина-каюр не только в России, но и в мире. Счастливая судьба подарила мне эту дружбу, длиной почти в пол века.